Текст песни Владимир Набоков - Лилит
Просмотров: 68
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Владимир Набоков - Лилит, а также перевод песни и видео или клип.
Я умер. Яворы и ставни
горячий теребил Эол
вдоль пыльной улицы.
Я шел,
и фавны шли, и в каждом фавне
я мнил, что Пана узнаю:
"Добро, я, кажется, в раю".
От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы -- и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке,
в котором был вчера убит,
с усмешкой хищною гуляки
я подошел к моей Лилит.
Через плечо зеленым глазом
она взглянула -- и на мне
одежды вспыхнули и разом
испепелились.
В глубине
был греческий диван мохнатый,
вино на столике, гранаты,
и в вольной росписи стена.
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
"Сюда",-- промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Змея в змее, сосуд в сосуде,
к ней пригнанный, я в ней скользил,
уже восторг в растущем зуде
неописуемый сквозил,--
как вдруг она легко рванулась,
отпрянула и, ноги сжав,
вуаль какую-то подняв,
в нее по бедра завернулась,
и, полон сил, на полпути
к блаженству, я ни с чем остался
и ринулся и зашатался
от ветра странного. "Впусти",--
я крикнул, с ужасом заметя,
что вновь на улице стою
и мерзко блеющие дети
глядят на булаву мою.
"Впусти",-- и козлоногий, рыжий
народ все множился. "Впусти же,
иначе я с ума сойду!"
Молчала дверь. И перед всеми
мучительно я пролил семя
и понял вдруг, что я в аду. V.Nabokov
I died. Jawors and shutters
hot fumbled Aeolus
along the dusty street.
I was walking,
and the fauns were walking, and in every faun
I thought that I recognized Pan:
"Good, I seem to be in paradise."
From the sun, shielding, sparkling
under the armpit, in the doorway
suddenly stood a naked girl
with a river lily in curls,
slender, like a woman, and gently
blossomed breasts - and I remembered
the spring of earthly existence,
when because of the alder
I could see close-close,
as the miller's daughter is smaller
came from the water, all the gold,
with a beard wet between his legs.
And now, in that dress coat,
in which he was killed yesterday,
with a grin of a carnivore
I approached my Lilith.
Over the shoulder with a green eye
she looked - and on me
clothes flashed and at once
were incinerated.
In depth
was a Greek couch hairy,
wine on the table, grenades,
and in the freestanding wall.
Two cold fingers
childishly taking me for a flame:
"Here," she said.
Without coercion, without effort,
Only with a slow naughty,
she parted, like wings,
their knees in front of me.
And seductive and cheerful
was an upturned face,
and a furious blow of looms
I got into the unforgettable.
A snake in a snake, a vessel in a vessel,
to her nailed, I slipped in it,
already delight in growing itch
indescribable skvozil, -
when suddenly she easily rushed,
She recoiled and, clenching her legs,
veil somehow raising,
in her hips wrapped,
and, full of strength, halfway
to bliss, I'm left with nothing
and rushed and staggered
from the wind of the strange. & quot; Enter & quot ;, -
I shouted, horrified,
that again I'm standing on the street
and disgusting children
they look at my mace.
& quot; Let & quot ;, and the goat-legged, ginger
the people all multiplied. & quot; Let the same,
otherwise I'll go crazy! "
The door was silent. And before all
painfully I shed a seed
and suddenly I realized that I was in hell.
Контакты